Истязаніе жидами и смерть младенца католика святого Симона Тридентскаго по ритуальному обряду
(Заимствовано изъ житiя святыхъ римской церкви, ксендза Іоанна Скарги)
1475 г. въ городѣ Тридентѣ было трое домохозяевъ жидовъ: Яковъ Анѣлъ и Самуилъ. Эти трое жидовъ передъ пасхой, на страстной недѣлѣ во вторникъ, собрались въ домѣ Самуила и въ разговорѣ между прочимъ Анѣлъ замѣтилъ: у насъ на этотъ праздникъ все есть, и рыба и мясо, но недостаетъ еще одной вещи. — Чего недостаетъ?—спросилъ Самуилъ... Взглянувъ одинъ на другого, они хорошо поняли другъ друга: имъ недостаетъ христіанской крови, имъ нуженъ христіанскій ребенокъ для жертвы, котораго они, если достанутъ, украдутъ, для поруганія Христа, варварски убиваютъ, и добытую изъ него кровь употребляютъ въ дѣло при разныхъ кощунственныхъ обрядахъ, кровь эту они называютъ „Іоель" то есть, юбилеемъ. Слугамъ своимъ они ничего не говорили. На другой день, когда эти жиды снова сошлись, то они уже открыто совѣщались о томъ-же самомъ. Такъ какъ у Самуила домъ былъ большой, то было рѣшено, чтобъ жертва эта была принесена въ его домѣ, лишь бы только удалось имъ достать младенца христіанскаго, послѣднее и было главнымъ предметомъ совѣщанiя въ этотъ разъ. Самуилъ, позвавъ своего слугу Лазаря, упрашивалъ его достать христіанскаго младенца, тогда же предлагая ему деньги—сто монетъ „филипиковъ"; но слуга наотрѣзъ отказался отъ этого предложенія, говоря: дѣло это трудное и для всѣхъ опасное. Выйдя отъ хозяина, Лазарь поспѣшно собралъ свои вещи и убѣжалъ изъ города. Въ четвергъ жиды сошлись въ синагогу, и обратились со словами къ Товію: никто, кромѣ тебя, не въ состоянiи сдѣлать это: у тебя обширное знакомство съ христианами и ты часто ходишь по городу, легко можешь заманить къ намъ какого-нибудь ребенка, а мы всѣ за это будемъ весьма благодарны. Отговаривался Товія отъ этой тяжкой обязанности, возлагаемой на пего, но ему подъ угрозой клятвы приказывали исполнить это; отуманенный обѣщаніями большихъ наградъ, а главное по ненависти къ христіанамъ, обѣщалъ имъ исполнить всѣ ихъ требованія, и, обращаясь къ Самуилу, сказалъ: „не затворяй дверей своихъ весь день и всю ночь, чтобы я во всякое время могъ удобно привести христіанскаго ребенка". Уже къ вечеру жидъ Товія, отыскивая вужнаго ребенка и выжидая удобнаго времени для исполненія своего намѣренія, проходилъ по улицѣ Фоссета. Тутъ онъ замѣтилъ одного, очень красіваго ребенка, по имени Симонъ, двухъ съ половиною лѣтъ, сына бѣдныхъ родителей Андрея и Маріи, который сидѣлъ передъ домомъ своихъ родителей. Жидъ подалъ ему руку, а ласковый ребенокъ довѣрчиво подалъ ему свою ручку, жидъ повелъ его съ собой, говоря, что онъ заведетъ къ его матери. Но когда они прошли домъ, сказанный мальчикъ сталъ плакать, жидъ малюткѣ далъ денегъ и конфетъ, чтобы успокоить его, и такъ довелъ его до дверей Самуила, куда и впихнулъ. Самуилъ уже давно ждалъ этого съ величайшимъ нетерпѣніемъ; подхвативъ ребенка, тотчасъ спряталъ его, пока не наступитъ ночь. Мать скоро похватилась своего ребенка, начала искать но ничего, конечно, не нашла. Подозрѣніе пало прямо на жидовъ, говорили всѣ, что они украли. Хотѣли дѣлать у жидовъ обыскъ, но пока собирались—настала ночь. Велика была радость жидовъ, когда они въ эту ночь вошли въ притворъ своей синагоги, что имъ удалось добыть жертву. Взявъ невиннаго младенца, жидъ Самуилъ снялъ съ него платьице, перевязалъ горло, ротъ завязалъ платкомъ, чтобы ребенокъ не кричалъ, прочимъ приказалъ держать его за ножки и ручки, и, растянувъ его надъ широкимъ тазомъ, взялъ ножъ и разрѣзалъ немного со стороны горла жилу. Кровь струею лилась въ тазъ. Самуилъ, ваявъ ножницы, началъ выстригать съ лица кусочки мяса и таковые клалъ въ тазъ,—что дѣлали по очереди всѣ остальные жиды. Когда это кончили, Самуилъ взялъ правую ножку ребенка и подъ колѣнкой такъ-же, какъ и съ лица выстригъ кусочки живого мяса, тоже дѣлали и всѣ. Потомъ Товія, присѣвъ возлѣ Самуила, ребенка велѣлъ подать себѣ уже полумертваго, и вмѣстѣ съ Самуиломъ, растянувъ его крестообразно, велѣлъ каждому колоть двумя иглами, начавъ съ головы и кончая ногами. Одинъ Богъ былъ свидѣтелемъ, какъ мучили малютку жиды, распѣвая: „какъ мы Іисуса Бога христіанскаго убили, такъ и его убьемъ; пусть будутъ такъ посрамлены и всѣ враги наши во вѣки". Евреи не переставали колоть иглами ребенка до тѣхъ поръ, пока не исчезли послѣдніе признаки жизни. Это продолжалось съ часъ времени. Умертвивъ свою жертву евреи съ радостью благодарили Бога, что удостоились отомстить врагамъ Божiимъ и своимъ. Самуилъ приказалъ тѣло мученика спрятать въ винную бочку и всѣ пошли ужинать. Нa другой день въ страстную пятницу ребенка искали съ полиціею, оглашали по улицамъ и рынкамъ, искали и въ рѣкѣ, не утонулъ ли гдѣ-нибудь, но всѣ поиски оказались безуспѣшными. Въ субботу, когда евреи сошлись въ синагогу,—тѣло замученнаго ребенка распяли на амвонѣ, гдѣ читаютъ тору, а по окончанiи молебствія на время тамъ-же спрятали тѣло мученика. Въ воскресенье евреи, видя, что всѣ подозрѣваютъ нхъ, составили совѣтъ, куда имъ спрятать это тѣло, и порѣшили одѣть его въ платьице и бросить въ рѣчку, которая текла возлѣ ихъ домовъ и гдѣ рѣка была перегорожена желѣзною рѣшеткою. Думали они, если тѣло будетъ задержано желѣзною рѣшеткою, то можно будетъ оправдываться тѣмъ, что водою принесло его подъ ихъ дома, а если никто но замѣтитъ его, то и такъ все пройдеть. Но, напротивъ, кровь невинная такъ ихъ ослѣпила, что они сами себя выдали. Въ то время епископомъ въ этомъ городѣ былъ Іоаннъ ѴІ-й Гендербахъ. Когда къ нему явился одинъ изъ убійцъ, жидъ Товія, сказать, что ребенокъ принесенъ водою къ ихъ синагогѣ и застрялъ въ рѣшеткѣ, то епископъ велѣлъ старостѣ Тридентскому Якову де-Споро и судьѣ городскому Ивану де-Салисъ пойти къ рѣкѣ узнать обо всемъ, что имъ сообщилъ жидъ. Тѣ пошли и дѣйствительно нашли тѣло младенца-мученика, которое и отнесли въ костелъ св. Петра. Потомъ взяли преступниковъ жидовъ и привели къ допросу, всѣ они сознались и подробно разсказали обо всемъ, уличая другъ друга, каждый изъ нихъ, сваливая вину въ преступленіи на другого, еще болѣе себя запутывая и подробнѣе разъясняя дѣло. Мѣстною судебною властью по всей строгости законовъ преступники были осуждены къ смертной казни. Младенецъ Симонъ былъ причнсленъ римскою церковію къ лику святыхъ; мощи его и по настоящее время пoчнваютъ въ костелѣ св. Петра въ Тридентѣ. (На границѣ Германіи и Франціи).
Жидовское убiйство въ Кiевѣ
("Новое Время" 14 апреля 1911 г. № 12802)
12 марта 1911 года, въ 6 час. утра, ученикъ Кіево-Софійскаго духовнаго училища Андрей Ющинскій, похлебавъ холоднаго борща, ушел въ училище. Жилъ онъ при матери въ Никольской слободкѣ, за Днѣпромъ, откуда до Кіево-Софійскаго духовнаго училища около шести верстъ. Больше домой онъ не возвращался и пропалъ безъ вѣсти. Въ училище 12 марта онъ также не приходил. 20 марта трупъ мальчика Ющинскаго найденъ былъ въ небольшой пещерѣ подлѣ Кириловской улицы близъ усадьбы Бернера. Убійство это чрезвычайно взволновало русское населеніе Кіева. Слѣдствіе по этому дѣлу первоначально велъ участковый судебный слѣдователь г. Медвѣдевъ. Осмотръ и вскрытіе трупа произведены были городскимъ врачомъ Карпинскимъ. Когда выяснилась крайняя загадочность преступленія, дѣло было передано следователю по важнѣйшимъ дѣламъ В. И. Фененко, по требованію котораго новое весьма тщательное изслѣдованіе трупа убитаго мальчика было произведено профессоромъ по каѳедрѣ судебной медицины Н. А. Оболонскимъ и его прозекторомъ И. Н. Туфановымъ. У чиновъ полиціи, производившихъ розыскъ, первоначально явилась мысль, что убійство совершено матерью Ющинскаго, по второму мужу ІІриходько. Но затѣмъ была установлена полная невиновность ея. Кто же убилъ Ющинскаго? Мальчикъ въ сущности былъ не убитъ, а замученъ; на тѣлѣ его, въ разныхъ частяхъ, обнаружено 45 колотыхъ ранъ; колотыя раны, какъ точно установлено судебно-медицинскимъ изслѣдованіемъ, нанесены тремя орудіями: ножомъ шириной въ полтора сантиметра, четырехграннымъ гвоздемъ (гвозди забивались, между прочимъ, въ голову), и какимъ-то тонкимъ колющимъ орудіемъ, въ родѣ шила; изъ этого ясно видно, что въ убійствѣ, сопровождавшемся мученіями, участвовало нѣсколько лицъ; кровь изъ мальчика выпущена вся, (вслѣдствіе этого онъ двѣ недѣли почти совсеѣмъ не подвергался разложенію,) причемъ вытачиваніе крови произведено при жизни жертвы, такъ какъ всѣ 45 рань прижизненнаго характера. Во время истязаній и вытачиванія крови мальчикъ, какъ точно установилъ проф. Н. А. Оболонскій, былъ удерживаемъ въ стоячемъ положеніи (кровь текла сверху внизъ, вдоль тѣла); при этомъ онъ былъ голымъ, и только рубаха не была снята, а была приподнята и разстегнута. Руки мальчика были крѣпко связаны на спинѣ тонкой веревкой, а ротъ былъ зажатъ (зажиманіе рта доходило до приступовъ удушенія, а на внутреннихъ частяхъ губъ- отпечатки зубовъ). Шейныя вены вскрыты ножомъ и изъ нихъ выточена кровь. Всѣ 45 колотыхъ ранъ, какъ указано,- прижизненнаго происхожденія; на лѣвой сторонѣ груди, въ области сердца, имѣется 7 колотыхъ ранъ; этими глубокими уколами мальчикъ былъ окончательно умерщвленъ, послѣ выточенія крови. Послѣ смерти мальчика онъ былъ одѣтъ, но на всѣхъ предметахъ одѣянія-ни одной капли крови (это именно и доказываетъ, что онъ одѣтъ послѣ смерти); въ крови лишь рубаха, но она не была снята. Трупъ не былъ зарытъ, а положенъ на землю въ небольшой пещерѣ. Убитый доставленъ къ пещерѣ уже мертвымъ, но до наступленія трупнаго окоченѣнія; это точно устанавливаютъ проф. Оболонскій и докторъ Туфановъ, т.-е. мальчикъ замученъ ночью и до наступления разсвѣта вынесенъ въ пещеру.
Дѣло Абрамовой о насильственномъ выточеніи крови ея ребенка жидами въ г. Смоленскѣ прошлаго года къ празднику пасхи.
Христіанка Абрамова съ ребенкомъ на рукахъ зашла за милостыней къ жидовской семьѣ Пинкусъ, гдѣ у нея подъ благовиднымъ предлогомъ взяли ребенка, унесли въ другую половину дома и возвратили только черезъ очень продолжительное время, когда Абрамова стала съ плачемъ требовать возврашенія дитяти. Когда жидовка Пинкусъ, дрожа, вынесла ребенка, отдала его Абрамовой и поторопилась выпроводить ее изъ дома, то ребенокъ оказался весь исколоть какымъ то орудіемъ, безъ кровинки въ лицѣ—умирающій. Дѣло Абрамовой—тнпическій примѣръ такого дѣла. Дополнительная свѣдѣнія, полученныя нами, не оставляютъ никакихъ сомнѣній въ истинной цѣли жидовъ, подвергшихъ ребенка звѣрской пыткѣ. Начать съ того, что 5 марта Абрамова, собирая милостыню, зашла къ жиду Черняку, мелкому торговцу, жительствующему въ районѣ з-ей части г. Смоленска. Чернякъ, обыкновенно грубо отказывавшій,—на этотъ разъ ласково принялъ ее, угостилъ чаемъ, и уговорилъ ее зайти къ квартирующему пеподалеко отъ него, Черняка, по той же улицѣ жидовскому семейству Пинкусъ и Блюменштейнъ, (—зять Пинкуса), которые-молъ также ее, Абрамову, „хорошо примутъ"... Абрамова направилась къ Пинкусамъ и... въ результатѣ—умирающій, безжалостно истерзанный ребенокъ. Свидѣтели по этому дѣлу утверждаютъ, что планъ—заманить Абрамову и воспользоваться ея ребенкомъ для своихъ подлыхъ цѣлей—былъ заранѣе обдуманъ жидами, что и подтверждается любезнымъ пріемомъ Абрамовой у Черняка, къ которому послѣ приходила Абрамова,—плакала и укоряла, зачѣмъ онъ послалъ ее къ Пинкусамъ... Гг. смоленскіе эскулапы отказались принять участіе въ Абрамовой, убѣждая ее „не поднимать дѣла", а въ З-ой полицейской части г. Смоленска ее, попросту говоря, выгнали въ шею,—многіе видѣли, какъ она плакала встрѣтивъ тамъ такую поддержку... Лишь въ концѣ апрѣля, Абрамовой посчастливилось найти добраго человѣка П. Гаврилова, который энергично принялся за ея дѣло. Прежде всего Гавриловъ предложилъ Абрамовой показать ему жидовъ, истязавшихъ ребенка. Абрамова провела его къ Пинкусъ, гдѣ они застали цѣлое общество іудъ, праздновавшихъ свадьбу. Жидовка Пинкусъ, 5-го марта вынесшая Абрамовой дрожа какъ въ лихорадкѣ, ребенка послѣ кровопусканія,—увидѣвъ Абрамову, съ крикомъ хлопнулась въ обморокъ... Послѣ Пинкусовъ Гавриловъ отправился въ 3-ю часть и отъ имени Абрамовой заявилъ жалобу, причемъ околодочный надзиратель усердно убѣждалъ Гаврилова не возбуждать дѣла. Слѣдомъ въ полицію явились жиды изъ семейства Пинкусъ, послѣ переговоровъ съ приставомъ з-ей части, вышли къ Гаврилову и стали просить его не вмѣшиваться въ дѣло Абрамовой, увѣряя, что Абрамова— сумасшедшая и что полнція скоро отправитъ ее въ домъ умалишенныхъ. Абрамова разрыдалась и сказала:—„Сажайте меня куда угодно, но вы мое дитя искололи"!... По настоянію Гаврилова, приставъ записалъ жалобу и отправилъ Абрамову съ ребенкомъ для освидѣтельствованія къ врачу Ходоровскому. И вотъ г. Ходоровскій дѣлаетъ ааключеніе, что «на тѣлѣ ребенка нмѣются въ разныхъ мѣстахъ знаки (число ихъ точно обозначено), происхожденіе которыхъ, онъ, Ходоровскій опредѣлить не можетъ». Не дуренъ молодчикъ?! Онъ, изволите ли видѣть „не можетъ опредѣлить", но онъ могъ солгать, написавъ въ концѣ заключеніе, что по словамъ матери, девочка „страдала чирьями", между тѣмъ какъ Абрамова ничего подобною ему не сообщала, а по свидѣтельству многочисленныхъ лнцъ, близко знавшихъ Абрамову, ребенокъ до жидовскаго кровопусканія—былъ богатырского здоровья, очень полнокровный!.. И вотъ, наконецъ, дѣло попадаетъ въ руки прокурора Смоленскаго окр. суда Крюкова, который поручаетъ начальнику сыскного отдѣленія Ткачеву допросить Абрамову. Я признаю этотъ шагъ г. Крюкова крупной ошибкой, ибо кто же не знаетъ, какую роль въ городкахъ съ преобладающимъ жидовскимъ васеленіемъ играютъ гг. начальники сыскныхъ отдѣленій, начиная съ Самарскаго Михѣева и кончая херсонскимъ Матвѣевымъ и недавно прогремѣвшими на всю Россію кіевекими заправилами сыскного дѣла?.. Г. Ткачевъ, въ расчетѣ, что обезсиленная чудовищной потерею крови дѣвочка Абрамовой скоро умретъ, начинаетъ волокиту. Абрамова живетъ въ Смоленскѣ; каждый жиденокъ всеконечно знаетъ ея местожительство (еще бы!), отмѣченное вдобавокъ въ З-ей полицейской части; но вѣдь по паспорту Абрамова значится крестьянкой Владимірскаго волостного правленія, Смоленской губерніи, и вотъ достойный чинушъ крыжановской, новорежимной, законно-порядочной марки, —Ткачевъ, посылаетъ „отношеніе" о вызовѣ къ нему Абрамовой, —казеннымъ пакетомъ во Владамірское вол. правленіе! Не правда ли, милый фортель?—онъ, этотъ полнцейскій фруктъ изъ бюрократическихъ садовъ обновленческой адмиинстраціи, этотъ „благородный", „честный", „неподкупный" слуга угнетенной інородчины,—конечно не зналъ, гдѣ живетъ Абрамова, — онъ, — начальникъ сыскного отдѣленія! Смѣемъ увѣрить, что г. Ткачевъ, конечно, ничего не получилъ съ Пинкусовъ за оттяжку допроса Абрамовой... Въ результатѣ, отношеніе г. Ткачева до сихъ поръ не получено Владимирскимъ вол. правленіемъ... Но самое интересное, что, слѣдомъ за отправкой Ткачевымъ отношенія о явкѣ къ нему Абрамовой, г. приставь 3-й части вдругъ получаетъ радостное извѣстіе, что... ребенокъ Абрамовой умеръ... Приставъ въ восторгѣ отъ этой неожиданности, такъ скоро, легко и окончательно разрѣшающей убійственное дѣло,—вызываетъ Абрамову... не по примѣру г. Ткачева: казеннымъ отношеніемъ во Владимірское вол. правленіе?.. да по-просту посылаетъ городового къ Абрамовой на квартиру... Прежде чѣмъ перейти къ возмутительному „прекращѳнію" дѣла Абрамовой, отъ всей души поздравлявмъ г. смоленскаго губернатора, со столь великолѣпнымъ подборомъ агентовъ наружной полиціи,—премилые ребята!_
Дѣло Виленское о выпущеніи жидами крови у христіанской девицы Винценты Грудзинской.
Въ 1900 г., въ ночь на 2 марта, въ квартирѣ жида парикмахера Блондеса произведено покушеніе на жизнь христіанской дѣвушки, которая за нѣсколько дней до того, за два дня до іудейской пасхи, была нанята парикмахеромъ іудеемъ Блондесомъ въ качествѣ одной прислуги. Вечеромъ наканунѣ Блондесъ почему-то сталъ уговаривать дѣвушку лечь раньше спать, ссылаясь на то, что она на другой день должна раньше встать и исполнять какія то работы. Процессъ этотъ отъ 15 по 21 декабря 1900 года разбирался въ Виленскомъ Окружномъ Судъ съ участiимъ присяжныхъ засѣдатолей и произвелъ огромное впечатлѣніе, не только въ мѣстномъ обществѣ, но н далеко за предѣлы всего Литовскаго края. Сущность дѣла слѣдующая: въ половинѣ 3 часа ночи на 2 марта, въ управленіе 3 участка, была доставлена дѣвушка съ двумя совершенно свѣжими ранами на шеѣ и на лѣвой рукѣ, городовымъ на извозчикѣ. Спрошенная приставомъ означеннаго участка, кѣмъ и при какихъ обстоятельствахъ нанесены эти раны, она заявила, что ее хотѣли зарѣзать жиды, а именно: цирульникъ Давидъ Блондесъ, у котораго она находилась въ услуженіи, и другой жидъ.
На вопросъ, какими побужденіямн было вызвано, она отвѣтила, что не знаетъ. Но окружающіе тутъ дворники въ одинъ голосъ заявили, что вѣроятно жиды хотѣлн добыть крови для своей пасхальной мацы. Тѣмъ больше, что 2 марта наступалъ праздникъ жидовскій, „Пуримъ" [что празднуют жиды на празднике пурим: https://peakd.com/aliens/@rusich/svetloi-pamyati-amana-vugeyanina].
Грудзинская въ краткихъ словахъ разсказала приставу, что около 2 часовъ ночи, когда она работала въ кухнѣ Блондеса, на нее внезапно напали вбѣжавшіе къ ней изъ комнаты Блондеса, два жида, лица которыхъ были завязаны бѣлыми платками, отверстіе было только оставлено для глазъ. Одинъ изъ нихъ схватилъ ее за голову, а другой ножемъ или бритвой ударилъ ее по горлу и по лѣвой рукѣ. Въ это мгновеніе на улицѣ раздался громкій крикъ, приведшій ихъ въ сильное замѣшательство. Воспользовавшись этимъ обстоятельствомъ, она вырвалась изъ рукъ убійцъ и выбѣжала на улицу, гдѣ сосѣдніе дворники и городовой Бѣликъ приняли ее подъ евою защиту. Такъ какъ Грудзинская нуждалась въ медицинской немедленной помощи, то приставъ отослалъ въ госпиталь „Савичъ". а по содержанию ея заявленія того же 2 марта было приступлено къ производству слѣдетвія.
При судебномъ медицинскомъ слѣдствіи потерпевшей, у нея на левой сторонѣ шеи оказалась поперечная рана длиною въ одинъ вершокъ, глубиною до хряща шеи. Рана эта на протяженіи двухъ сантиметровъ обращена къ уху, гдѣ проходитъ сонная артерія. На плечахъ ниже руки, тоже лубиною въ вершокъ, рана причинена острымъ рѣжущимъ орудіемъ. Допрошенная Винцента Грудзинская, въ качествѣ потѳрпѣвшей вполнѣ подтвердила свое прежнее заявлеиіѳ.
Далѣе свидѣтельскими показаніями было установлено, что ровно въ два часа ночи на второе марта два извозчика, проѣзжая по Татарской улицѣ, свернули на деревянный мостикъ, переброшенной черезъ улицу въ нѣсколькихъ шагахъ отъ парикмахерской Давида Блондеса, причемъ одинъ конецъ этого мостика провалился подъ колесами, а другой поднялся вверхъ и, падая, произвелъ сильный стукъ, раздавшійся по всей улицѣ. Въ это это время на городскихъ часахъ пробило два часа ночи. Черезъ нѣсколько мгновеній парадная дверь квартиры Блондеса распахнулась и па улицу выбѣжала изъ этой квартиры Вінцента Грудзинская, босая, съ непокрытою головую и въ одной легкой кофточкѣ. ІІробѣжавъ нѣкотороѳ пространство, она стала звонить у воротъ дома Кулеша, гдѣ служитъ дворникомъ ея двоюродный братъ Адамъ Грудзинскій. Открывъ по ея звонку ворота, Грудзинскій увидѣлъ, что она окровавлена и дрожитъ всѣмъ тѣломъ. На вопросъ, что такое съ нею случилось, Винцѳнта сперва отъ исиуга ничего не отвѣчала, a затѣмъ, войдя въ его квартиру, опустилась въ изнеможеніи и съ усиліемъ произнесла: „Охъ, я несчастная, меня хотѣли зарѣзать жиды". На шеѣ и на лѣвой рукѣ ея были свѣжія раны, изъ которыхъ лилась кровь.
Грудзннскій побѣжалъ на ближайшій полицѳйскій постъ и заявилъ о случившемся городовому Бѣлику, каковымъ были приняты сейчасъ же соотвѣтствующія мѣры. Между тѣмъ. Винцента, немного успокоившись, разсказала Адаму Грудзинскому и его женѣ, что, когда она мыла въ кухнѣ Блондеса столъ, на нее набросились два человѣка, изъ которыхъ въ одномъ,—меньшего роста, она узнала своего хозяина Блондеса. Послѣдній нанесъ ей ударъ ножомъ по шеѣ, a затѣмъ ранилъ ей руку, а только благодаря какому-то стуку, испугавшему убійцъ, eй удалось вырваться изъ ихъ рукъ и выбѣжать на улицу. Причины нанесенія ей ранъ потерпѣвшая объяснить не могла, но сейчасъ же у нея возникло предположѳніе, что жиды хотѣли добыть христианской крови. Однимъ изъ основаній для такого вывода послужило то обстоятельство, что на дворѣ Блондеса жидовская хлѣбопекарня.
Дѣло разбиралось при открытыхъ дверяхъ въ судѣ отъ 16 до 12 декабря 1900 года.
На разрѣшеніе присяжныхъ были поставлены слѣдующіе вопросы:
1 ) доказано-ли, что въ ночь 2-е марта 1900 г. въ г. Вильнѣ, на Татарской ул., въ домѣ реформатскаго синода, въ квартирѣ виленскаго мѣщ. Давида Абрамова Блондеса нанесены была крестьянкѣ Вннцентѣ Грудзинской острымъ орудіемъ двѣ раны на шеѣ, и лѣвой рукѣ? 2 ) Если преступное дѣяніе, описанное въ первомъ вопросѣ, доказано, то виновенъ-ли виленскій мѣщ. Давидъ Абрамовичъ Блондесъ, 32 лѣтъ, въ томъ, что въ указанное въ первомъ вопросѣ время и въ томъ же мѣстѣ, по предварительному соглашенію съ другимъ лицомъ, слѣдствіемъ не обнаруженнымъ и вмѣстѣ съ нимъ, съ заранѣе обдуманнымъ намѣреніемъ, лишить жизни крест. Винценту Грудзинскую, нанесъ ей острымъ рѣжущимъ орудіемъ двѣ раны: на шеѣ и на лѣвой рукѣ, но привести означенного намѣренія въ исполненіе не могъ по обстоятельствамъ, отъ него не зависящимъ, такъ какъ былъ испуганъ раздавшимся на улицѣ стукомъ и вслѣдствіе этого оставилъ Грудзинскую? 3 ) Виновенъ-ли тотъ же Блондесъ въ томъ, что при тѣхъ же обстоятельствахъ нанесъ Винцентѣ Грудзинской раны въ состояніи запальчивости и раздраженіи? Присяжные засѣдатели призвали доказанными событія преступлѳнія и виновность Блондеса по второму вопросу въ слѣдующихъ выраженіяхъ: „Да, виновенъ, но безъ намѣренія лишить жизни"; третій же вопросъ оставленъ былъ ими безъ отвѣта. Окружный судъ нашелъ, что къ дѣянію Блондеса въ томъ видѣ въ какомъ оно признано рѣшеніѳмъ присяжныхъ засѣдатѳлвй, должна быть примѣнена ст. 1482 ул. о нак., нормально по этой статьѣ наказаніе понизить на одну ступень, въ виду невѣжѳства подсудимаго, и приговорилъ его къ лишѳнію всѣхъ особенныхъ, и лично и по состоянію присвоенныхъ правъ и преимуществъ и заключенію въ тюрьму на одинъ годъ и четыре мѣеяца.
Дѣло жида Гильснера въ Венгріи 1899 г. объ умерщвленіи дѣвицы христ. черезъ выпущеніе крови. Два раза осужденъ къ смертной казни. Весь венгерскій народъ сбунтовался противъ жидовъ но большія деньги ими собранныя все завершили и всѣ власти стали за жидовъ но оправдать не могли. Венгерскій народъ оказался сильнѣе веѣхъ судей. Въ Россіи сотни подобныхъ дѣлъ были доказанны.
Тревожные праздники въ Софіи.
Нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Болгаріи пасхальные праздники въ болгарской столицѣ прошли крайне тревожно; каждый часъ грозилъ вспышкой народнаго самосуда надъ жидовскимъ населеніемъ въ Софіи, но, благодаря строгимъ мѣрамъ, своевременно принятымъ правительствомъ, ужаснѣйшій погромъ былъ предотвращенъ. Впрочемъ, христіанское населеніе еще не вполнѣ успокоилось и съ нетерпѣніемъ ожидали результатовъ судебнаго слѣдствія. Причиной тревоги было слѣдующее обстоятельство: на Страстной недѣлѣ два жида старьевщика пытались похитить двухъ дѣвочекъ-подростковъ—дочерей генерала Вельчѳва и адвоката Толева, въ то время когда онѣ играли на улицѣ. Толева какимъ-то способомъ успѣла вырваться изъ рукъ похитителей, а Елена Вельчева была увезена жидами, которые заткнули ей ротъ платкомъ, чтобы она не кричала. Къ счастію, похитители съ своей ношей были замѣчены двумя стражниками: они тотчасъ же освободили дѣвочку, а жидовъ арестовали.
Это загадочное похищеніе, совпавшее, быть можетъ, совершенно случайно со Страстной недѣлей, съ быстротой молнiи распространилось по всему городу, и только благодаря спѣшнымъ военнымъ и полицейскимъ мѣрамъ былъ предотвращенъ ужаснѣйшій іудейскій погромъ: настолько сильно было возбужденіе христіанскаго населенія въ Софіи, приписавшего этому преступленію ритуальныя цѣли. Кромѣ военно-полицейскихъ мѣръ, предотвращению погрома много способствовала наиболее влиятельная часть мѣстной печати, своими благоразумными совѣтами, увѣщаніями и призывомъ довѣриться судебнымъ властямъ, которыя заняты раскрытіемъ истинной цѣли этого возмутітельнаго преступленія. Вообще болгарская печать по причинѣ невѣжества отказывается вѣрить въ правдивость народной легенды о существованіи тайныхъ обрядовъ въ іудейской религіи, старается объяснить данное преступленіе какими-нибудь другими цѣлями и призываетъ іудейское населеніе столицы, чтобы снять съ себя всякія подозрѣнія со стороны христіанскихъ согражданъ, разъ навсегда отрѣшиться отъ своей традиціонной замкнутости религіозно-семейной жизни, —замкнутости, которая и поддерживаетъ, главнымъ образомъ, у христіанъ убѣждѳніе объ іудейскнхъ ритуальныхъ убійствахъ. Печать это ихъ, жидовствующая за деньги, какъ вездѣ вообще и полиція на подмогу жидамъ всегда была и есть, какъ у насъ теперь въ дѣлѣ Абрамовой въ Смоленскѣ
бывшемъ прошлаго года передъ пасхой.
По мотивам книги "Жиды и ритуальныя убiйства христианскихъ младенцевъ", СПБ, 1911, автор И. И. Лютостанский
Лета 7530 сороковника Дайлетъ 34 дня